| возврат |
Заявление "Меня шокировало Ваше утверждение о том, что Вы
не видите в религии ничего положительного" и "Вас не
переубедить" без каких-либо попыток "переубедить" больше
свидетельствует об отсутствии солидной аргументации для
"переубеждения" оппонента, чем о "твёрдолобости" этого
оппонента.
Что значит "переубедить"? Это значит: взять конкретный
тезис автора (например, о том, что в основе религиозной морали
лежит принцип эгоизма) и детально, конкретно вскрыть его
несостоятельность, опираясь на основополагающие, сущностные
моменты "священных писаний", являющихся теоретической основой,
не искаженной толкователями, и столь же конкретно, детально
доказать правомерность своих позиций. К сожалению,
"переубеждение" свелось к тому, что было заявлено: "Видные
учёные были верующими, такие, как: Ньютон, Дарвин, Эйнштейн".
Такого рода "доказательство" вообще нельзя считать
доказательством, тем более научным. Действительно, оно не
учитывает требования диалектики рассматривать всё во взаимной
связи, с учётом обстоятельств. В частности, Ньютон, даже если бы
он был атеистом, не мог объявить себя таковым. Конкретный
пример: в 1716 году в Англии (именно при жизни Ньютона) была
казнена мистрис Хейс вместе со своей 9-ти летней дочерью "за
связь с дьяволом", что выразилось в наличии у этой девочки
башмачков из чёрной кожи с красной подошвой - явный подарок
дьявола. Всего за колдовство в Англии было казнено детей до 10-
ти летнего возраста 140 человек. В наши дни по крайней мере ещё
лет тридцать тому назад в конституции штата Арканзас было
записано (а возможно и сейчас): "Никто, отрицающий существование
бога не может занимать должность в учреждениях штата и не может
допускаться к свидетельству на суде". В конституции Ирана было
записано: "Никто не может сделаться министром, если не является
мусульманином".
Далее, утверждение о том, что если крупные учёные видели в
религии что-то положительное, логически должно завершаться
выводом: "Если учёные верят в бога, то бог действительно
существует". Забывается о том, что могут быть "крупные физики
(химики), но мелкие философы, которые, воспаряясь от своего
стихийного материализма в своей сфере научной деятельности, к
мировоззрению, могут сбиваться в мистику уже в силу особенностей
познавательного процесса. Думается, что нельзя ставить под
сомнение ленинскую оценку Маха: никто не отрицает, что для
развития философии естественно-научные разработки Маха дали
богатый материал и что он был философом, но, к сожалению, именно
"мелким" - и именно поэтому сбился с диалектико-
материалистического понимания действительности, хотя из его
естественно-научных разработок можно (и нужно) было сделать
правильные, диалектико-материалистические выводы
мировоззренческого порядка. Кстати, ленинскую оценку философских
способностей Маха разделяли и другие философы и даже
естествоиспытатели. Достаточно напомнить, что Эйнштейн даже
более резко оценил эти способности Маха, заявив, что "Шах -
жалкий философ", и заявил он об этом не в кулуарах, а на
заседании французского философского общества, причём и
впоследствии повторял такую характеристику. (Напомним, что
вначале Эйнштейн симпатизировал философии Маха и только после
обстоятельного ознакомления с ней сделал такое заявление).
Далее, нельзя в категорической форме причислять учёных к
"%`cni(, только на том основании, что они посещали церковь или
по другим внешним проявлениям религиозности, тем более, что
своими научными открытиями они часто разрушали сами основы
религии, в частности тот же Дарвин, Павлов. К примеру, Эйнштейн
писал: "Я не могу принять этого иллюзорного бога, награждающего
и наказывающего свое создание... Я не хочу и не могу также
представить себе человека, остающегося в живых после телесной
смерти, - что за слабые души у тех, кто питает из эгоизма или
смешного страха подобные надежды". Поэтому правомерно,
(очевидно) мнение, что "У Эйнштейна, как и у Спинозы от бога
(или религии) осталось только слово и ничего более". А что
касается Дарвина, то утверждается, что он, если вначале, под
влиянием своей теории не соглашался с религиозными догматами, то
в конце своей жизни вообще порвал с религией.
Наконец, сумме примеров верующих учёных можно
противопоставить сумму примеров учёных атеистов: Тимирязев,
Рассел, Мальцев и так далее, особенно учёных советского периода,
не говоря уже о таких мыслителях, как французских материалистах,
русских революционных демократах, тем более марксистах (Маркс,
Энгельс, Ленин, Луначарский, Ярославский и так далее).
Думается, что в научном споре следует руководствоваться
изложенными в "Философских тетрадях" Ленина шестнадцатью
элементами диалектики, где, в частности, сказано: "Объективность
рассмотрения (не примеры, не отступления, а) вещь сама по себе".
Думается, нет особой надобности останавливаться на утверждении о
том, что "Религия способствовала развитию науки". И библейские
предписания и сама практика общественной жизни, её история
наглядно свидетельствуют о противоположном. Хотя при
необходимости это можно сделать, в частности, выявив, почему
религия, церковь так решительно выступала против науки: не
потому ли, что наука шаг за шагом вскрывала несостоятельность
религиозных утверждений, и никто так бесцеремонно не обращался с
богом, как учёные. Не случайно утверждают, что громоотвод над
церковью - это символ победы науки над религией. Другое дело,
что ради сохранения религии её защитники в настоящее время
пытаются доказать совместимость религии с наукой, как-то
"забывал", что за любыми явлениями наука видит не бога, а
материальные причины и основной вопрос философии чётко
противопоставляет в этом отношении науку и религию друг другу.
Исходным пунктом в выяснении вопроса: содержит ли религия
какие-либо положительные моменты должно стать научное
определение религии. Думается, что таким определением может
служить следующее: религия - это превратное, извращённое
отражение действительности в форме веры в существование
сверхъестественных сил, от которых зависит судьба человека,
судьба человечества и вообще - всей действительности. Сопоставим
это определение с определением других форм общественного
сознания. Наука - это правильное, глубокое, обобщённое отражение
принципов строения и законов развития действительности.
Искусство - отражение действительности в художественных образах.
Мораль - отражение отношений между людьми в виде определённых
предписаний для их поведения. Как видим, каждая из форм
общественного сознания качественно отличается от остальных,
имеет свою специфику и поэтому не допускает подмены друг друга,
отождествления одного с другим. А именно, искусство, мораль,
религия - каждая из этих форм общественного сознания имеют свои,
специфические ''ценности". И соответственно искусство, мораль
сами по себе не имеют какого-либо как религиозного, так и
атеистического значения, не включают в себя с неизбежностью ни
религию, ни атеизм.
Другое дело, что и искусство, и мораль и политика и другие
формы общественного сознания могут быть использованы (и
используются) как сторонниками религии, так и сторонниками
атеизма. В этом случае они наполняются конкретным содержанием. В
частности, религия, восприняв выработанные человечеством
моральные принципы в своих интересах, привнеся в них религиозный
смысл и противоречащие гуманизму предписания, основанные на
эгоизме и так далее. Религиозный смысл был навязан даже
архитектурным сооружениям, которые сами по себе вообще не могут
иметь какого-либо идеологического значения. (Архитектура сама по
себе лишена идеологии).
Основой возникновения и существования религии является бессилие
человека и невежество. (Даже "архиреакционер Баррес считает: где
страдания, там и религия, и он прав"). Как и любая другая форма
общественного сознания, религия, порождённая своей объективной
основой (то есть, бессилием и невежеством), оказывает обратное
активное воздействие на породившую её основу, способствуя её
укреплению, как основы, порождающую эту форму общественного
сознания. (Порождённая бессилием и невежеством, религия
культивирует, закрепляет бессилие и невежество). Иначе говоря, в
своей основе религия не содержит в себе ничего положительного.
(закрепление бессилия осуществляется, в частности путём
требования терпеливого перенесения страданий, что открывает путь
в рай).
В невежественности творцов христианства не сомневался даже
в 1511 году Эразм Роттердамский, который в своем произведении
"Похвала глупости" писал: "Кто такие были основатели
христианства? Люди удивительно простодушные, жестокие враги
всякой учёности". Здесь же он говорит и о закреплении глупости
христианством: "Глупость до такой степени угодна всевышнему, что
ради неё одной отпускаются все прегрешения, между тем, как ни
один мудрец этого не удостоен". Поэтому выискивать какой-то
скрытый глубокий смысл в невежественных, противоречащих здравому
смыслу и научным данным в "священных писаниях" - занятие
неправомерное, уже потому, что каждый толкователь, внося какую-
то долю "отсебятины" может трактовать одно и то же высказывание
"священного писания с прямо противоположных позиций. И тот же
Эразм Роттердамский писал об этом; саркастически высмеивая
докторов богословия: "Но поскольку названные доктора - люди
весьма скромные, то, встречая у апостолов в писаниях что-либо
нелепое или недостаточно учёное, они не осуждают этих мест, но
сообщают им пристойное толкование". В наши дни, когда Ландау,
который критически относился к телепатии, сказали: "- Как?! Ведь
в этом много скрытого смысла", то Ландау ответил: "- Вот именно.
Скрытый
смысл можно усмотреть в любой глупости". И действительно, в своё
время глубокий смысл находили в бессвязных бормотаниях юродивых
(иначе говоря идиотов).
Если касаться конкретных позиций религии, то в любом случае
их нужно сводить к основополагающим, сущностным моментам
"священных писаний",- этих "откровений божьих", не искажённых
толкователями. При этом не логично опираться на те положения
"священных писаний", которые не носят религиозного содержания, а
также те, которые противоречат самому духу религии и самих
"священных писаний". Это касается и вопроса "ценности"
религиозной морали (точнее: морали, которую использует,
пропагандирует религия, а не служители культа или верующие,
незаметно для себя выступающие против действительных предписаний
религии, и вопроса о "ценности" религии относительно
справедливого общественного устройства на земле и так далее.
(См. "По страницам священных писаний").
Бесспорно, скажем, Коран, нельзя не отнести к историческому
литературному памятнику, но именно как к литературному. В этом
смысле он увлекателен, здесь можно найти много интересного и в
художественном отношении, как и в библии. В частности, не могут
не вызвать чувства определённого наслаждения используемые в
"священных писаниях" особые литературные приёмы, образность,
метафоры, эпитеты и так далее, раскрывающие характер поведения
людей, манеру их суждения и т.д. Например, "Почто, Господи,
скрываешься во время скорби?... Восстань, что спишь, Господи?...
Сокруши мышцы нечестивому..., так, чтобы искать, и не найти его
нечестия... Приклони ко мне ухо Твоё". Однако вся ценность в
данном случае заключается именно в художественном оформлении
повествования и ни в чём ином. Это не заслуга самой по себе
религии, этим заслугам "священные писания" обязаны
художественным и иным способностям автора данного раздела
"священного писания". Религиозное содержание никоим образом,
неизбежно не связано с этими заслугами равно как и встречающиеся
в этих "писаниях" мудрые мысли, типа: "И не следуй за тем, о чём
у тебя нет знания" (Коран). В равной степени интересные
литературные обороты встречаются и в атеистических
произведениях, направленных против религии. Кстати, приведённые
высказывания из "Книги псалмов" по сути дела неприемлемы для
самого христианства, поскольку допускает слишком вольное
обращение к богу, практически не отличающееся от приказов
собаке.
Но если отбросить художественное оформление религиозных
текстов и обратиться к содержанию их, то незамедлительно
улетучивается всякая их привлекательность, поскольку сразу же
проявляется сущностная сторона религии: радуйся своим страданиям
и т.д.
Аналогию можно видеть в фактах использования одних и тех же
мелодий прямо противоположными мировоззренческими направлениями.
В частности, мелодию романса "Белой акации гроздья душистые" в
равной степени использовали и белогвардейцы, и красноармейцы,
наполняя её противоположным содержанием: "Смело, мы в бой пойдём
за Русь святую и как один прольём кровь молодую"
(белогвардейский вариант), в Красной армии другие слова. Вполне
эта мелодия может быть использована и религией, хотя специфика
религии требует для своего самоутверждения мелодий, пробуждающих
в людях тоску, ощущения своего ничтожества, страдальческие
настроения. И не случайно Марк Твен писал: "Слушая церковные
песнопения, нельзя не вспомнить кресло зубного врача". Именно
заунывность, прежде всего, соответствует потребностям религии.
Точно так же в "священных писаниях" кое-кто может найти
интересные моменты в изложении хода развития исторических
событий. Но и это не религия, а всего-навсего история, которая
составляет особую область человеческих знаний и никак не
тождественна религии. Думается, что в силу своей поверхности,
субъективизму при описании исторических событий, привнесения
мистических моментов, искажений, изложение истории "священными
писаниями" не могут представлять особого интереса.
Иначе говоря, религия сама по себе не ответственна за те
положительные моменты, которые встречаются в "священных
писаниях", она не ответственна и за положительные высказывания,
которые допускают служители культа, верующие или сама церковь в
целом и которые противоречат самой сущности религиозного учения:
о необходимости революционного преобразования общества, о
недопустимости враждебного отношения к "инаковерцам", что идёт
вразрез с требованием быть покорным всяким властям, как данным
a ,(, богом и так далее.
Я не сторонник выискивать в понятиях или фразах "священных
писаний" какой-то скрытый, иной, (чем общепринятый) смысл: иной
смысл 'в антинаучной картине сотворения мира богом, иной смысл в
понятиях "мудрость", "рассудок", "безумие", иной смысл в
библейской картине страдания в аду, иное толкование требования
"убей неверного" и т.д. Достаточно того, что этим занимаются
защитники религии, стараясь уберечь её от краха. И создаётся
впечатление, что в религии уже практически не осталось ничего,
что бы не было подвергнуто толкованию сообразно вкусам
толкователя. Осталось объявить бога материей и процесс
толкования текстов "священных писаний" будет полностью завершен.
А между прочим, старания защитников религии как-то сгладить
дурное впечатление от глупостей божественных откровений, попытки
дать им более пристойное толкование, создаёт для самой религии
новые трудности. Действительно, "откровения" потому и называется
откровениями, что они именно открыто, откровенно, прямолинейно,
недвусмысленно, без каких-либо маскировок подлинного смысла,
который ещё необходимо вскрыть, открывают человеку истину. В
силу своей одноплановой простоты откровения призваны быть
доступными пониманию всех без исключений людей, вплоть до самых
слабоумных. В силу этого для восприятия откровений отпадает
надобность в каких-либо комментариях, равно как и в
существовании института толкователей, которые (вольно или
невольно) могут неправильно их истолковать, чем открыть человеку
путь в ад. В данном случае толкователи уподобляют бога Ельцину,
речи и интервью которого постоянно комментируются толкователями,
поясняющими: что именно хотел сказать президент, и что он имел в
виду совсем не то, что сказал.
Думается, нельзя принимать всерьёз утверждение, что бог вынужден
был использовать примитивный язык, чтобы быть понятным людям с
недостаточно развитым абстрактным мышлением. Люди периода
формирования "священных писаний" не были настолько примитивными,
чтобы не понять о чём идет речь, если вместо слова "день",
используемом в библии в рассказе о сотворении мира, стояло бы
слово "период" или "в первое время" и так далее. Тем более, что
истолкование "день" как "целые эпохи, миллионы лет" умаляют
всесилие бога, который не смог создать за один день или за одно
мгновение весь мир, хотя для этого было достаточно просто одного
"властного слова", а понадобились миллионы лет и даже миллиарды.
Таким образом остаётся одно из двух: либо бог не в
состоянии был подобрать нужные слова, чтобы донести истинный-
смысл своих откровений (аналогично: не в состоянии был вразумить
своих приверженцев, чтобы они правильно восприняли тексты
"священных писаний") или хотя бы сразу не надоумить людей
прибегать к помощи толкователей, которые бы пояснили, например,
что слово "убить" надо понимать в переносном смысле: "морально
убить", хотя бог мог бы в данном случае использовать слово
"переубедить", "заставить" и т.д. Хотя при этом бог не даёт
гарантии того, что мнение толкователей (зачастую не совпадающие
и даже противоположные) непременно совпадают с мнением бога.
Либо (второй вариант) бог умышленно скрывает истинный смысл
своих откровений, делая их труднопонимаемыми для тех, кому они
предназначены. Иначе говоря, получается, что откровения со
скрытым смыслом - это всего-навсего хитроумные ловушки для
простачков. И простодушные ревнители бога, не разгадав истинный
смысл требований "священных писаний", не заметив того, что
откровения бога являются ловушками, ревностно следовали этим
ложным предписаниям, с полной уверенностью полагая, что
выполняют волю божью и тем самым прокладывают себе путь в
` )a*cn обитель: они, памятуя гневное изречение: "Погублю
мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну" (библия) или: "И
бойтесь меня, обладатели рассудка" (Коран), они сжигали на
кострах учёных (Сервет и другие), громили библиотеки и
уничтожали научные труды; руководствуясь требованием убивать
"неверных", они тысячами сжигали на кострах заподозренных в
колдовстве и просто "вероотступников", тем более что в
"священных писаниях" даются конкретные рецепты как это следует
делать: побивать ли до смерти камнями или ссекать с них головы
мечом (как советует Коран). И чтобы не было у кого сомнения в
том, что речь здесь идёт не о "моральном убийстве", а о
физическом, говорится, что согрешившего вола следует побить
камнями до смерти и мяса его (видимо, в наказание) не есть.
И вдруг ревнители божьи на божьем суде обнаруживают, что
заслуживают ада, поскольку выступали против воли бога,
хитроумные загадки которого они не могли разгадать, да и не
пытались это делать, полагаясь на порядочность бога, который не
может допустить, чтобы его ревнители неправильно поняли какие-то
места из "священных писаний". В частности, слово <убей" следует
понимать чуть ли не как поцелуй, поскольку богом предписано
"возлюбить врага своего" и любым правителям (пусть даже
"инаковерцам") следует оказывать почтение, как представителям
власти, посланным богом. (По логике суждений). Но и этот вариант
вряд ли устроит защитников религии.
(Интересно, что теоретик ислама Мустафа Махмуд считает
библию (Ветхий завет) "искажённой до такой степени, что она
стала материалистической книгой". См. "Спор с безбожником", с.
24, издана, вероятно, в 1994 г.)
Из всего сказанного следует, что усиление религиозности в
нашей стране нельзя рассматривать как "возрождение культуры
русского народа". Во-первых, потому, что никакого упадка
культуры не было, а что касается культуры советского периода, то
именно она достигла высот, недосягаемых (в целом) для
капиталистического мира: изобразительное искусство: Манизер,
Мухина, Дейнеко и т.д.; кино, начиная с "Броненосец Потёмкина";
музыка: Дунаевский, Блантер и т.д.
Во-вторых, специфика русской культуры: характер мелодий,
рисунок танца, узоры вышивки, покрой одежды и т.д. вообще никоим
образом не связана с православием и религией вообще. А характер
взаимоотношений между людьми (радушие, гостеприимность и т.д.)
обусловлен объективными условиями жизни людей и поэтому
существовали в таком виде на Руси ещё до проникновения
христианства на Русь. В равной степени аналогичные отношения
присущи и грузинам, казахам, украинцам, монголам, всем тем, кто
сумел себя противопоставить нажиму принципов, рождаемых частной
собственностью: недоверие, эгоизм, "каждый за себя, один бог за
всех".
Возрождение религии привело к усилению именно бескультурья:
веру в вещие сны, колдовство, вплоть до проявления юродства в
самых высоких сферах власти: явление Ельцина народу со свечкой в
руках в церкви, вместе со своим окружением, принятие обряда
крещения Шеварднадзе и П. Грачёвым и т.д. И совершенно правы
американцы, которые увидели во всём в этом возвращение нашей
страны в эпоху средневековья.
Естественно это не отрицает того, что религия, как
отрицательный момент включается в понятие "культура" (в широком
смысле этого слова, как, например, в него включается характерная
для данной эпохи примитивная организация жизни и деятельности
людей: примитивный или даже хищнический характер
производственной деятельности, домостроевский режим, магия
".'$%)ab"(o на мир с целью обеспечения удачной охоты,
отрицательное отношение и поголовное истребление кошек в
средневековой Европе и т.д. (Речь идёт о сущностных моментах
религии, а не о сопутствующих ей явлениях: архитектуре и т.д.).
Иное дело - культура в узком смысле этого слова, связанная с
образованностью, корректностью поведения и т.д. Но такого рода
культура, несмотря на специфику культуры каждого народа,
вырабатывается общими для всех народов объективными условиями
жизни людей. Поэтому абсурдно выглядят заявления о том, что
именно специфика русского характера (доведение всего до
крайностей) является причиной революций.
|
